Высокотехнологические идеи для бизнеса

Один из стереотипов, плотно укоренившихся в общественном сознании, — это представление, что в современной России невозможно создать прибыльный высокотехнологичный бизнес. Отечественная фармацевтика, с каждым годом заявляющая о себе все громче, — прекрасный пример того, что это устоявшееся мнение ошибочно. «Лента.ру» поговорила с людьми, построившими успешные компании, узнала, откуда берутся мифы о невозможности того или иного действия, и выяснила, какими качествами должен обладать человек, который все-таки решил рискнуть и создать нечто, чего до него еще не было.

В России, как известно, неплохо развиваются добывающая и обрабатывающая промышленность, машиностроение, атомная отрасль, космическая техника. Низкотехнологичный бизнес — торговля, строительство, дистрибьюция — в общем, все то, что подразумевает работу с продукцией, уже произведенной кем-то другим, — также растет более или менее стабильно, в самых разных масштабах, от маленьких частных компаний до крупных предприятий.

Но самостоятельно создать высокотехнологичное производство в стране практически невозможно, и в отраслях, связанных с инновационными проектами, мы не можем конкурировать с миром, уверены многие. Исключение составляет разве что IT — ряд российских компаний весьма успешен и известен в мире.

Эксперты, однако, утверждают, что IT — далеко не единственный пример того, что на самом деле описанное выше представление ложно. Современная фармацевтика — отрасль, которая зародилась и выросла на наших глазах в последние годы, и особенно ее передовой край, биотехнологии — одно из ярких тому доказательств.

Впрочем, оговаривается собеседник «Ленты.ру» из фармацевтических кругов, были некоторые объективные предпосылки к тому, чтобы сформировалось определенное впечатление о российском бизнесе. Во времена СССР частная инициатива отсутствовала — работали государственные предприятия, и создавать что-либо самостоятельно было невозможно. Когда Союз рухнул, наступил «период временщиков» — вкладываться в бизнес рисковали немногие. Нельзя было предсказать, что будет завтра, кому будет принадлежать инфраструктура или кто захочет ее захватить. Крайне нестабильные условия не способствовали развитию той самой частной инициативы.

Со временем ситуация поменялась. Начались первые высокотехнологичные проекты, прежде всего в IT. «Надо понимать, что IT не требует особых вложений по сравнению с той же фармацевтикой, — напоминает собеседник «Ленты.ру». — Вам нужны только люди с идеями и компьютеры. Вы продумываете стратегию, решаете, что через, например, год выдадите новый продукт — и выдаете его. Затем развиваете продукты. IT — это пример высокотехнологичного бизнеса с относительно небольшими вложениями и коротким сроком окупаемости».

Но области высокотехнологичного бизнеса, в которых требовались крупные инвестиции, по-прежнему, казалось бы, отставали. На самом деле нет, утверждают представители фармсообщества. Просто в фармацевтике действуют совсем другие сроки. Именно в начале двухтысячных был создан ряд фармакологических компаний, результаты работы которых появились в последние несколько лет — и теперь будут появляться все в большем объеме, утверждают специалисты.

История биотехнологической компании BIOCAD известна многим, о ней часто писали СМИ, представляя как пример дерзкий, но себя оправдавший. Выходец из банковской среды Дмитрий Морозов однажды решил, что ему скучно — и решил попробовать себя в чем-то новом. Биофармацевтика, которой в начале двухтысячных в России практически не было, показалась ему привлекательной. Кроме того, Морозов никогда не скрывал стремления к открытиям. Как с романтической точки зрения — в одном из интервью «Ленте.ру» основатель BIOCAD сравнивал поиск лекарства от рака с поиском (и открытием) Америки, — так и с чисто практической — тот, кто поймет, как вылечить неизлечимую болезнь, получит невероятную прибыль, с лихвой покрывающую все расходы.

Первые шесть лет компания работала без прибыли. Морозов говорит, что в первую очередь при этом было тяжело психологически. Сегодня BIOCAD — это международная инновационная биотехнологическая компания полного цикла, производящая препараты для лечения онкологических, аутоиммунных и вирусных заболеваний.

То, что начиналось с выкупа старого НИИ и производства готовых лекарственных форм, выросло в суперсовременное производство с собственным научно-исследовательским центром. Компания разрабатывает и производит оригинальные препараты и биоаналоги, а ее оборот, по открытым данным, превышает 10 миллиардов долларов.

Не менее широко известна другая история — группы компаний «ГЕРОФАРМ», фармпроизводителя из отечественного топ-20 и единственного в России производителя инсулинов по полному циклу — от синтеза субстанции до выпуска готовой лекарственной формы. По словам главы ГК «ГЕРОФАРМ» Петра Родионова, и здесь не обошлось без интереса: он оказался в фармбизнесе случайно, во время учебы на экономическом факультете Санкт-Петербургского госуниверситета. «На предпоследнем курсе проходил практику в холдинге, где фармацевтика была одним из направлений бизнеса, и мне оно показалось интересным», — говорит Родионов.

Так выросла компания. «ГЕРОФАРМ» начинал с производства двух оригинальных препаратов, созданных на основе разработок Военно-медицинской академии. Через пару лет компания стала стратегическим партнером ОАО «Национальные биотехнологии», первого в стране промышленного производителя генно-инженерных инсулинов человека полного цикла — сейчас это часть группы компании, «ГЕРОФАРМ-Био».

В начале двухтысячных, когда был создан «ГЕРОФАРМ», инсулин в страну ввозили исключительно из-за границы. Спустя 15 лет компания закрывает треть потребности отечественного рынка в инсулине, а в перспективе намерена закрыть и все сто процентов. Для понимания масштаба амбиций: рынок инсулинов в России, по некоторым данным, оценивается в 200 миллионов долларов в год.

«То, что в России невозможно создать высокотехнологичный бизнес, — это чистый миф», — заявляет генеральный директор BIOCAD Дмитрий Морозов. Этот миф, продолжает он, придуман грамотными маркетологами, и его главная цель — заставить кого-либо — человека, группу людей или целую страну — поверить в то, что у него ничего не получится. В фармацевтике «заказчиком» может быть «биг фарма», которой нужен рынок. В другой отрасли — другой крупный игрок или их консорциум, утверждает Морозов. Такое «мифотворчество» было в разных отраслях. Например, в авиастроении: «Нам долго внушали, что Россия не сможет построить собственный самолет. Мы почти поверили. Но что сейчас? Летает «Сухой Суперджет», есть МС-21, работают над Ил-214».

Людям нужно во что-то верить, говорит Морозов, потому любые часто повторяющиеся утверждения легко запоминаются. Миф запущен, его начинают пересказывать, он превращается в штамп. «А дальше это становится ментальной моделью, которая мешает людям что-то создавать», — констатирует глава BIOCAD.

Он рассматривает механизм создания мифа о том, что отечественная фармкомпания не сможет создать инновационный препарат: «Через СМИ и другие каналы влияния запускается главный аргумент: на такую разработку нужен миллиард долларов. А вам его взять негде. Следовательно, ни у кого в России никогда это не получится». Миллиард на разработку — спорная цифра, говорит топ-менеджер, но она сама не так важна — главное, что мысль уже запущена. К тому же, это удобная отговорка, подчеркивает он: зачастую специалисты вместо того, чтобы работать, сетуют на то, что у них нет и не будет того самого миллиарда.

Но дело не в деньгах, утверждает Морозов. По его словам, первые научные исследования BIOCAD проводил практически без средств — их просто не было. «Когда исследователи просили денег, я говорил им — да, разумеется. Но сначала покажите, что вы умеете. И когда они приносили первые результаты, полученные на том старом, доисторическом оборудовании, и мы видели, что есть потенциал, — тогда мы искали и находили деньги. Но вообще деньги — это далеко не первопричина», — рассказывает эксперт.

Как ни странно, самым сложным в открытии бизнеса моментом опрошенные «Лентой.ру» эксперты называют не финансовые вопросы, не бюрократические процедуры или, скажем, отсутствие регуляции на рынке — хотя все это было в начале двухтысячных и тоже оказывало влияние на развитие компаний. «Самая большая сложность в то время — сделать так, чтобы люди, моя команда, поверили, что все возможно, — говорит Дмитрий Морозов из BIOCAD. — Многие из тех, с кем я начинал, также находились в плену большого множества мифов. И когда я им говорил — вы точно это сделаете — они, конечно, кивали, но реально, скорее всего, думали, что это невозможно. Но начинали делать — и постепенно делали, получали результаты и сами удивлялись».

О том же упоминает и глава ГК «ГЕРОФАРМ» Петр Родионов. Он вспоминает 2001 год, когда компания вышла на рынок. «В то время в успех российских фармацевтических производителей никто не верил, — рассказывает топ-менеджер «Ленте.ру». — Самым важным для нас на тот момент было принять вызов, преодолеть себя, убедить в первую очередь себя, что у компании есть будущее. Важно было поверить в идею и повести за собой. Дальше началось время накопления опыта и компетенций». Среди объективных трудностей Родионов называет доступ на рынок. Инсулины закупаются через государственные закупки, потребовалось много времени, чтобы внести изменение в законодательство, поясняет он.

Дмитрий Морозов из BIOCAD конкретные трудности называть отказывается. Ошибки были, но все это теперь совсем не важно, подчеркивает он: «Если есть нужный настрой, все преодолимо. Все получится».

Фармацевтика — это высокотехнологичный бизнес, очень инвестиционно затратный и потому рискованный, поскольку в нем не может быть гарантированного результата, подтверждает Родионов из «ГЕРОФАРМ». «Но если не рисковать, невозможно добиться успеха. Важно принять вызов, сформировать стратегию и выйти на рынок с конкурентным продуктом. Это сложный бизнес, но в то же время и очень перспективный, значимый для общества и государства», — подчеркивает он. Морозов согласен: фармпредприятие — это не только прибыль, это, в первую очередь, высокие цели и задачи государственной важности. Современной России нужна сильная фармацевтика, и участвовать в ее создании интересно, почетно, и, как показывает практика, выгодно.

Топ-менеджер одной из биотех-компаний дает более конкретный и универсальный рецепт успеха. «Чтобы начать любой бизнес, а особенно — высокотехнологичный — нужен четкий, подробный, и, главное, долгосрочный бизнес-план», — заявляет он. «Вы должны понимать, что в первые годы придется только вкладывать и прибыль тоже направлять на дальнейшее развитие компании. Вспомнить тот же BIOCAD — первые годы он работал в убыток, зато сейчас на самом верху», — рассказывает эксперт.

В высокотехнологичном бизнесе нужна стратегия и терпение — и результат будет пропорциональным. Истории успеха новой российской фармы это доказывают.