Патриотизм национальная идея для бизнеса

Откуда Владимир Путин до деталей знаком с состоянием дел в экономике и настроениями общества России? Служебные доклады — это понятно, но ошеломляющая для многих иностранных коллег компетентность Путина явно ведь не «бумажная».

А секрет в том, что Путин говорит с людьми в разных регионах, с людьми разных возрастов и разных занятий. Он создал целую работающую систему обратной связи с обществом — от различных президентских советов до Общественной палаты, «Народного фронта» и встреч с молодежью. Общаясь, он подпитывается и заряжается. И сам подпитывает и заряжает.

Так, 3 февраля прошла встреча президента с активом Клуба лидеров — неформального объединения предпринимателей из 40 регионов России. И там Путин неожиданно вернулся к национальной идее, вроде бы как подхватив чью-то мысль.

«Что касается основной идеи выступления на Валдае, я исходил из того, что по смыслу, по содержанию понятно, о чем идет речь. У нас нет и не может быть никакой другой объединяющей идеи, кроме патриотизма. И чиновники, и бизнес, и вообще все граждане работают для того, чтобы страна была сильнее. Если так будет, каждый гражданин будет жить лучше. И достаток будет больше, и комфортнее будет. Поэтому это и есть национальная идея. Она не идеологизированная. Это не связно с деятельностью какой-то партии или какой-то старты в обществе, это связано с общим объединяющим началом», — заявил глава государства.

Казалось бы, просто. А для нынешнего поколения даже элементарно просто, как само собой разумеющееся, не нуждающееся в произнесении. Но на самом деле к патриотизму как к любви к Родине сегодняшняя Россия шла, как говорится, по большому кругу.

То, что для той же Англии или тех же США всегда было естественно и непрерывно, — патриотизм — в истории России иногда было как минимум спорным, а порой даже и смешным. Например, смеяться над патриотизмом было принято в нашем обществе еще в начале ХХ века, в канун Первой русской революции и даже в ходе Русско-японской войны. Известно ведь, что японский император даже получал из Петербурга поздравительные открытки от тех, кто в России праздновали победы японской армии и японского флота.

Как результат насмешек над патриотизмом — российских полицейских, судей, чиновников и министров стреляли тогда сотнями и со смехом, российская армия в канун Первой мировой плохо финансировалась, а офицеры жили чуть ли не впроголодь. По словам лидера партии «Октябристы» Александра Гучкова, «нищета у офицерских семей не на пороге — она уже в доме».

Армию разложили. Войну странным образом проигравшей Германии проиграли. Царя свергли, революцию устроили, образовали СССР. Патриотизм вернули, но уже советский, то есть любовь не к Родине как таковой, а к идеологии и установленной политической системе. Любовь к родной земле, к Родине во всем ее историческом величии вернул Сталин как новую форму прикладного патриотизма. Без патриотизма как любви к Родине, родной земле не победили бы.

А потом, к концу СССР, с патриотизмом опять сложно, как и с самим понятием «Родина». Анатолий Чубайс сказал, что Таджикистан не его родина. Так кто-то мог бы и сейчас сказать в Москве: Бурятия не моя родина. Но где остановиться? Что еще не моя родина? Какая республика и какая область? Так или иначе, а в борьбе с уже политически и экономически нежизнеспособной советской системой развалили и саму страну — большую Родину. Ведь патриотизм к огромной стране точно был тогда не в моде.

В новой России патриотизм вроде возник, но не знали, куда его девать, как превратить его в действие. Когда в поиск национальной идеи пустили институты и мозговые центры, найти ничего не удалось. А еще несколько лет назад слова «патриотизм» и «патриот» использовались как ругательные.

Сейчас как бы естественным образом, по большому кругу длиною больше века к патриотизму причаливаем как к точке опоры и базе развития. То есть именно деятельный патриотизм, по Владимиру Путину, и есть национальная идея.

«Мы работаем на страну. Понимая под этим не нечто аморфное, как еще в советское время было, что это давление со стороны государства. Сначала — страна, а потом неизвестно кто. Страна — это люди. И другой идеи мы не придумаем. И придумывать не надо. Она есть», — отметил президент.

Оформить и запустить это — надо думать — уже следующая станция. Ведь патриотизм и дело во имя Родины, например, разные политические партии понимают по-разному. Но приятно, что общий знаменатель определен — патриотизм. И без надрыва.

Президент России Владимир Путин заявил, что никакой другой национальной идеи, кроме патриотизма, в России не может быть — она (идея) «не идеологизирована, не связана с работой партии или какой-то общественной структуры». При этом, по мнению господина Путина, для внедрения национальной идеи «нужно об этом говорить постоянно» и на всех уровнях. Слова президента не остаются без внимания: на утвержденную в январе госпрограмму «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2016–2020 годы» планируется выделить 1,68 млрд руб.

«У нас нет и не может быть никакой другой объединяющей идеи, кроме патриотизма»,— заявил Владимир Путин в ходе встречи с активом Клуба лидеров, неформального объединения средних и мелких предпринимателей, представляющих разные отрасли экономики. По словам президента, «никакой другой идеи мы не придумаем, и придумывать не надо».

«Это и есть национальная идея. Она не идеологизирована, не связана с деятельностью какой-то партии. Это связано с общим объединяющим началом,— пояснил Владимир Путин.— Если мы хотим жить лучше, то нужно, чтобы страна была более привлекательной для всех граждан, более эффективной, и чиновничество, и госаппарат должны быть более эффективными». Он добавил, что бизнесмены, чиновники и все граждане работают для того, чтобы Россия становилась сильнее.

При этом господин Путин подчеркнул, что для внедрения национальной идеи недостаточно одних президентских слов. «Для этого нужно сознание. И постоянно об этом нужно говорить, на всех уровнях, постоянно»,— уточнил президент.

Ранее Владимир Путин уже неоднократно высказывался о патриотизме, который, по его мнению, передается «из поколения в поколение». «Уроки смут, революций, Гражданской войны предупреждают, насколько губительны для России любые расколы, убеждают, что только единство народа и общественное согласие могут привести к успеху, обеспечить независимость государства, помочь дать отпор любому вероломному врагу»,— заявил президент 1 сентября во время посещения образовательного центра «Сириус» в Сочи. В октябре прошлого года Владимир Путин также подчеркивал, что нравственным ориентиром для подростков в России должен быть патриотизм и любовь к родине.

На патриотическое воспитание россиян в следующие четыре года планируется потратить втрое больше, чем в предыдущие. В январе правительство утвердило госпрограмму «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2016–2020 годы», координатором которой стала Росмолодежь. Авторы программы намерены формировать российское патриотическое сознание «в сложных условиях экономического и геополитического соперничества» — на это предполагается выделить 1,68 млрд руб. А на предыдущую программу патриотического воспитания на 2011–2015 годы (ее готовил тогдашний руководитель Росмолодежи Василий Якеменко) федеральный бюджет потратил 591 млн руб.

Президент предостерег от расколов

Президент России Владимир Путин выступил на праздничном концерте 1 сентября для воспитанников образовательного центра для одаренных детей «Сириус» в Сочи. Глава государства предупредил, что молодому поколению придется отвечать «на непростые, как сейчас говорят, вызовы», и отметил, что «любые расколы» для государства «губительны». Читайте подробнее

Алина Сабитова, Наталия Анисимова

Владимир Путин 3 февраля 2016 года на встрече с активом «Клуба лидеров по продвижению инициатив бизнеса» заявил, что патриотизм является единственной национальной идеей в России.

Интересен не только ответ Президента, но и вопрос, на который он отвечал этой фразой, который информационные агентства почему-то решили опустить. Кстати и ответ Владимира Владимировича они обрезали, «выплеснув и ребёнка». Поэтому мы рассмотрим этот эпизод и поразмышляем над тем, можно ли сплотить общество вокруг патриотизма?

Итак, приведём диалог Андреева и Путина о патриотизме целиком.

А.Андреев:

Да, на Валдае Вы это как раз и озвучили. Вы сказали там всё. Единственное, чего не было, так и не была названа национальная идея. Так и не было сказано, что же должно… Того важного идеологического вектора, того главного императива, которые должны быть главным в общении, в межличностном общении. А я сейчас хочу сказать: в общении между бизнесом и чиновниками. У нас получилось некое расслоение: чиновники живут сами по себе, бизнес живёт, и общество живёт само по себе. И вот найти этот общий язык, на котором можно было бы говорить… Я как раз во время этой речи ждал, что Вы скажете. Но что?то не сложилось.

Несколько лет я думаю о том, как это должно быть. Не хотел бы называть это национальной идеей, но есть какой?то императив, который должен нас объединять и двигать, мотивировать на что?то. Происходят вещи, когда — модное слово — толерантность даже не только между бизнесом и чиновниками, внутри самого межличностного общения, она отсутствует.

В.Путин:

Я думаю, что Вы сейчас сказали так, что, кроме меня, уже есть. Как минимум Вы сейчас это делали.

А что касается основной идеи того выступления на Валдае, о котором Вы вспомнили, я исходил из того, что по смыслу, по содержанию понятно, о чём идёт речь. У нас нет никакой и не может быть никакой другой объединяющей идеи, кроме патриотизма. Вы сейчас именно это и сказали.

Вы сказали: и чиновники, и бизнес, да и вообще все граждане работают для того, чтобы страна была сильнее. Потому что если так будет, каждый из нас, каждый гражданин будет жить лучше — и достаток будет больше, и комфортнее будет, и так далее. Это и есть национальная идея.

Она не идеологизирована, это не связано с деятельностью какой?то партии или какой?то страты в обществе. Это связано с общим объединяющим началом. Если мы хотим жить лучше, нужно, чтобы страна была более привлекательной для всех граждан, более эффективной, и чиновничество, и госаппарат, и бизнес — все должны быть более эффективными. Как Вы сказали, мы работаем на страну, понимая под этим не нечто аморфное, как ещё в советское время было, такая «давленка» со стороны государства — сначала страна, а потом неизвестно кто. Страна — это люди, вот в этом смысле «на страну». И другой идеи мы не придумаем, и придумывать не надо, она есть. Предложение правильное, надо только понять, как его оформить и запустить.

Важно, что в противовес, высказанной Андреевым «национальной» идее толерантности, Путин возразил в том ключе, что национальной идеей в нашей стране, по его мнению, является благосостояние граждан, ради которого должны трудиться все: и бизнес, и чиновничество, и госаппарат (хотя странно отделять чиновников от госаппарата из них состоящего). И, если сопоставлять эти две высказанные идеи, то, конечно, Владимир Владимирович предлагает более адекватную идею, чем неопределённая, размытая идея либеральной «толерантности», однако и высказанное Владимиром Владимировичем не является идеей национальной, а точнее Идеей общественной значимости для многонационального общества.

В 1991 — 1993 годах в России завершился 40-летний вялотекущий государственный переворот, начавшийся с убийства Сталина и Берии в 1953 году. К власти, обманув народ красивыми обещаниями скорой райской жизни, пришли либералы-западники. Они повернули страну на западный путь, который обрёк нас обеспечивать благоденствие западного потребительского общества, где целью жизни человека объявлен гедонизм — получение максимальных удовольствий любыми средствами, то есть удовлетворение, в первую очередь для «элиты», прежде всего, животных потребностей. При этом всё духовное, что было накоплено человеком, отошло на второй план. Подвластные властям средства информационной обработки — телевидение, радио, пресса, литература и искусство — сразу начали активную атаку на психику населения с целью внедрения либеральных ценностей, прежде всего культа «золотого тельца» — богатства, денег — обеспечивающих реализацию заданной цели земного существования. И общество в результате активного промывания его мозгов «погналось за рублём».

Деньги стали высшей ценностью. Почитаемым, высоко оцениваемым обществом стал не тот человек, который больше дал обществу, а тот, который больше взял у него (попросту говоря — украл), вот он — «новый русский»! Такие «люди» стали образцами для подражания для многих наших соотечественников — их идеалом. Надо признать, что «чубайсы» и «чубайсята» одержали тогда большую победу над российским обывателем, думающим исключительно о «хлебе едином»!

Мы писали о том, что по умолчанию именно либерализм является идеологией, насаждаемой в России в статье «Законопроект Путина — стратегический ход в дополнение к удару Кадырова» (https://inance.ru/2015/10/zakonoproekt-putina/).

Законопроект Путина — стратегический ход в дополнение к удару Кадырова https://inance.ru/2015/10/zakonoproekt-putina/
Напомним, в России, в отличие от США, на протяжении всей её истории воин и учитель были более почитаемыми обществом, нежели ростовщики! Это наша традиция и от неё не так просто избавиться!

Совершенно очевидно, что, увлекшись материальными благами, получением разнообразных удовольствий, всем, что удовлетворяет по большей части примитивные животные потребности, и, отодвинув на задний план ценности духовные, общество во многом повернуло назад, образно выражаясь — «в пещеру». Иными словами, реформы в русле реализации либеральных идей — это очевидный регресс, движение назад, к первобытному состоянию!

О жертвах либерализма и его перспективах https://inance.ru/2015/08/zertvi-liberalizma/

В условиях либерализма главным императивом публичной общественной жизни стали слова известной песни 1990-ых:

Не прогадай, купи-продай, купи-продай!

Продажность стала «национальной идеей» и радует, что Россия от этого императива переходит к более адекватной идее благосостояния, когда «каждый гражданин будет жить лучше», но и она — чётко не определена, поскольку не разграничивает в обществе тружеников и паразитов. А если мы живём ради «благосостояния всех», то тогда и ради благосостояния паразитов тоже.

Ведь индивид не продажен только, если он беззаветно верен Идее выражающей интересы трудового большинства. Если такой Идеи у него за душой нет, то он обречён быть продажным: вопрос только в цене и в том, как оформить, чтобы это не было оскорбительным или юридически наказуемым.

Статья 13.2 Конституции РФ по умолчанию открывает ворота коррупции, поскольку гласит:

Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.

Поэтому «национальная идея» чиновничества, выражающая его «патриотизм», о котором В.В.Путин говорил и на Госсовете 27.12.2010, и на встрече с активом «Клуба лидеров по продвижению инициатив бизнеса», как фактор, способен сплотить общество только в форме:

Я начальник — ты дурак; ты начальник — я дурак, чего изволите, ваше превосходительство? — Вы только намекните, а мы расшибёмся в доску, всех построим и они всё сделают. А Вы уж наше старание не забудьте…

И даже была попытка узаконить этот принцип: в первоначальную редакцию «закона о полиции», переименовавшего милицию в полицию, был включён принцип «презумпции законности действий полицейских» — предлагалось считать действия полицейского законными до тех пор, пока в судебном порядке не будет доказано обратное.

В повседневной житейской практике эта «национальная идея» выражается в удовлетворении чиновничества и бизнеса в ущерб остальному обществу узаконенными и противозаконными средствами таких постоянно возобновляемых деградационно паразитических потребностей как «ням-ням, трах-трах, цап-хап».

Единственная защита от коррупции — верность человека Идее, которой он служит честью и совестью. Нет Идеи, выражающей интересы подавляющего большинства тружеников общества, — коррупция становится смыслом жизни должностных лиц, и они её пытаются возвести в ранг национальной идеи. Но если нет реальной Идеи, то не может быть и патриотизма, сплачивающего общество. Поэтому слова В.В.Путина об «общероссийском патриотизме» на Госсовете, подразумевающие, что этот «патриотизм» должен сплотить воедино и простонародье, и нынешнюю паразитирующую на нём «элиту», — если оценивать поверхностно, несостоятельны, поскольку не имеют нравственно-этических и идейных оснований в социальной действительности РФ.

Однако, слова Путина о патриотизме обретают смысл, если сам Владимир Владимирович имеет за душой такую Идею социальной значимости, но не считает нужным её озвучивать, поскольку это — в определённом смысле защита, дабы враги ломали голову над вопросом “Who is mister Putin?”

Неозвучивание с высоких трибун такой Идеи, если она уже присутствует в обществе, гарантирует свободное, самостоятельное её освоение всеми желающими по собственной воле, а не из под палки очередной «партии власти». Такая Идея будет идти снизу, а верхи будут только подстраиваться под запросы всё более и более управленчески грамотного народа. Таким образом, обществу даётся время на освоение Идеи, а «пустой патриотизм» является своего рода переходным этапом, необходимым для ликвидации либеральных заблуждений и отстранения их носителей из систем жизнеобеспечения общества.

Всё в полном соответствии с принципом:

Кто знает, тот поймёт, а кто не знает — это его проблемы

Впервые в истории человечества Идея пришла не с вершины толпо-«элитарной» пирамиды, как это всегда было, а она — вызрела в глубинах народов России, миропонимание которых стало выше миропонимания «элиты».

https://inance.ru